Остросоциальный сериал Павла Бардина про ксенофобию и мигрантов вышел по УДО

В эфире Первого канала с 21 марта наконец-то покажут сериал Павла Бардина (по вторникам, средам и четвергам), который несколько лет пролежал на полке, а прошлым летом вышел в «ограниченный прокат» на сайте канала.

В связи с долгожданной премьерой вспоминаем текст, написанный к выходу сериала в интернете.

2012 год, Москва. Под крышей бывшего детского сада в штатном режиме работает свежесформированный отдел по преступлениям среди мигрантов. За убойные дела и наркотики отвечают бритоголовый ксенофоб Ребров (Александр Голубков), когда-то ушедший из органов в охранку, а также стажер-аварец Рустам (Али Алиев), недавно с отличием закончивший соответствующее заведение. Первый курит, шутит, матерится, орет и спит с прокурором, второй - записной идеалист: почитает Аллаха, законы РФ, старших и родственников, что со временем становится все сложнее совмещать. Ребров напарника на дух не переносит (как и всех «понаехавших»), но у них уже в первых сериях можно обнаружить общий надлом: бывалый опер потерял беременную жену (ради мести авторитету Арслану он и вернулся на службу); у Рустама, очевидно, погибли родители. Вдобавок молодой страж порядка в ходе одного из расследований познакомился с приятной во всех отношениях девушкой Гулей (Саёра Сафари), приехавшей из Душанбе выручать угодившего за решетку брата.

Социальная драма Павла Бардина «Салам Масква» неожиданно пролежала на полке «Первого» почти четыре года и столь же внезапно - будто бы условно-досрочно - вышла в «эфир»: правда, только на сайте канала и за деньги. По две серии каждый четверг - не только очередная попытка вертикального программирования (к этой идее вернулись еще на «Методе» и «Климе»), но и буквально - гомеопатическая доза то ли реальности, то ли воспоминаний. Про «СМ» принято говорить «бомба», но сейчас это, скорее, уже снаряд времен предыдущих выборов, начала 2010-х, когда еще не «случилось того, что случилось» (так дядя Рустама описывает судьбу родителей племянника). В 2015-м сериал написали и сняли бы, вероятно, иначе, с репликами про Украину, Турцию, Обаму и то, что обсуждается в столице за закрытыми дверями и на улице.
 

Бардин рассказывает историю двух антонимичных напарников - эдакое «Смертельное оружие», где вместо «афроамериканец» пишут «дагестанец», - не с извращенным удовольствием, а с уважением к фактуре и времени. Это не выхолощенный, острый на язык боевичок или детектив, а лирическая (траги)комедия с матом, предвыборными плакатами Путина, водкой, отчаянием и многочисленными акцентами стран бывшего СССР. Дышащая, как называет ее режиссер, камера держит планы минимум по минуте, в кадре иногда кого-то бьют, иногда стреляют, чаще - неприветливо разговаривают, фоном - играет музыка Васи Обломова (в заглавной теме - рифмы с «Я шагаю по Москве»). Во второй серии дважды мерзко поют Цоя. Когда Рустам пытается молиться в участке, звучит «Кто хочет стать милиционером» того же Обломова. Есть и чеченский рэп (- Кто это, французы? - Чеченский рэп. - И о чем поют? - О том, что война - это зло.).

За мрачноватой стилистикой, цветовой гаммой, уходящей в тревожный зеленый, рассказываются сюжеты извечные и привычные даже в ареоле зачуханных отечественных процедуралов: один человек хочет справедливости, другой - мести, один влюбился, другой ни во что уже не верит, где-то есть большие преступники, а где-то закон выставляет себя на посмешище и вообще дремлет. Камнем преткновения может стать только исполнение: «Салам Масква» не превращает эти истории в цирк, проповедь (о толерантности) или глянцевый плакат о том, что кто-то с кем-то братья навек. Есть таджики, делящие продуктовый рынок, есть дагестанцы, разбирающиеся с ними, допустим, за оборот наркотиков, есть водораздел в виде законов РФ, но настоящая граница внутри каждого - через что можно переступить, а где все-таки горит стоп-сигнал.

В анамнезе «СМ» не столько «Смертельное оружие», сколько «Отступники» и «Схватка» (дуэль Реброва и Арслана), условные «Мужчины не плачут» телеканала «Россия» и солидный подход HBO. Лобовое столкновение противоположностей по нескольким фронтам. Тут все немного от противного: не шейнблэковское бадди-муви, каким сериал задумывался на Первом, а как раз-таки неприятельское кино (unbuddy movie, если угодно), по пустоватым квартирам пылью советского прошлого рассыпана эстетика нео-нуара в таком несколько перестроечном изводе (на съемочной площадке это обозначали емким словом «говно-нуар»). Баланс между жизнеподобием, которого Бардин уже добивался в полузапрещенной «России 88», и такой концентрацией характеров, что выкрути резкость - получится гротеск (наряженную в лубочную гоп-эстетику сказку «Гоп-стоп» за это, кажется, и невзлюбили). При этом каждый эпизод обрывается если не клиффхэнгером, то настоящей интригой: легко поверить, что героев начнут если не мочить, то затягивать в еще более мрачные сферы жизнедеятельности. При этом «СМ» остается серьезным зрительским кино, жестковатым, социальным, но и не лишенным лиричности. Такая данелиевская сказка «Я шагаю по Москве», но с распахнутыми глазами и в разорванном платье (сравнение легко заострить), вавилонская космополитическая утопия, развалившаяся еще на стадии стройки и покалечившая обломками тысячи неплохих до определенной точки людей. И одна из интриг не в том, подружатся ли Рустам с Ребровым (чтобы показать смехотворность ксенофобии, это уже необязательно), а как происходящее вырулит к перестрелке на дагестанской горной дороге, с которой начинается сериал. Впрочем, это наверняка и окажется ответом.

Алексей Филиппов

источник >>